| |
По поводу денег с именем Даниила Орешников1 говорит:
"Монеты с именем князя и великого князя Даниила по своему внешнему виду принадлежат княжеству Суздальско-Нижегородскому и, кроме того, князей с именем Даниила, которым можно было бы приписать монеты, кроме Суздальско-Нижегородских, мы не знаем;
предположение Сонцова (Деньги и Пулы, стр. 19) отнести тяжеловесные монеты князя Даниила - Даниилу Александровичу Московскому - не может быть принято, по отдаленности времени. По типу своему монеты резко разделяются на крупные (18-21 дол.) с
грубо-вырезанными изображениями и мелкие (13-15 дол.), сходные с монетами Ивана Борисовича и Александра Ивановича. В княжестве Суздальско-Нижегородском князей, носивших имя Даниила, было двое: сын Василия Кирдяпы и сын Бориса Константиновича, брат Ивана,
по прозванию Тугой Лук. Принадлежат ли все монеты одному Даниилу Борисовичу или крупные Даниилу Васильевичу - сказать не могу. О Данииле Васильевиче сведении почти никаких не сохранилось; мы даже не знаем, имел ли он удел. Единственное известие о Данииле
Васильевиче сохранилось в летописном рассказе о сражении при Лыскове в 1411 году (Ник., V, 36), в котором он был убит. О Данииле Борисовиче сохранилось более летописных известий, хотя летописи прямо не говорят, какой он имел удел, но, судя по рассказу 1-й
Новгородской летописи (ПСРЛ, III, 104) о взятии Владимира в 1410 году Даниилом, где он назван "Нижняго Новагорода отчичь старый", Даниил был князем Нижегородским:
1 Русские монеты до 1547 года, 190-191.
"Того же лета (6918 = 1410) князь Данилеи Борисовичь, Нижняго Новагорода отчичь старый, взя столныи град Вододимерь, попленивъ и пожже; а Татарове церковь святую Богородицю златовръхую одраша". Из отрывочных летописных сведений можно предположить, что
Даниил Борисович боролся с Москвою за свою отчину, отнятую Василием Дмитриевичем, о чем я говорил выше, при описании монет Ивана Борисовича. В 1418 году Даниил, пришедший за год перед тем в Москву, бежал оттуда: "Тоежъ зимы князь Данило Борисовича нижняго
Новагорода збратомъ своимъ со княземъ Иваномъ бежаша с Москвы отъ великого князя Василья Дмитриевича" (Ник. V, 70). Неизвестна дальнейшая судьба князя Даниила, так как летописи молчат о нем, но из одной грамоты Даниила Борисовича, данной
Спасско-Благовещенскому монастырю1 , в которой Даниил титулуется великим князем, можно заключить, что в 30-х годах XV ст. Даниил Борисович какими то путями добился великого княжения;
грамота, впрочем, точного года не дает, но выражение в конце ее "А дана грамота Маiа въ 8 того лета, коли Князь Великiй Данило Борисовичъ вышолъ на свою отчину оть Махмета Царя въ другiй рядъ", - дозволяет предположить, что упоминаемый в грамоте Махмет -
тот самый, который цитируется Карамзиным в прим. 215-м V-го тома, как царствовавший между 1426 и 1431 годами1 . Достигнуть Нижегородского стола Даниилу Борисовичу пришлось, повидимому, не ранее первых годов княжения Василия Темного. При Василии
Дмитриевиче, как мы видели, он некоторое время владел своею отчиною, да и как кажется, Василий Дмитриевич, получив от Ордынского хана ярлык на Нижний-Новгород, не был вполне уверен, что он удержится у его сына, по крайней мере, в своей первой духовной
грамоте около 1406 г. (С. Г. Г. и Д., I, N. 39, 73) он говорит: "А дастъ Богъ сыну моему Князю Ивану держати Новъгородъ Нижнiй", а из второй духовной 1423 г. видно, что он его утратил (id. стр. 83): "А оже ми дастъ Богъ Новъгородъ Нижнiй", но в том же
1423 г. он его, повидимому, присоединил, судя по жалованной грамоте 1423 г., тому же вышеупомянутому Спасско-Благовещенскому монастырю, которая была впоследствии подтверждена Даниилом Борисовичем (ср. обе грамоты в Акт. Арх. Эксп. NN. 18 и 21). В своем
последнем духовном завещании Василий Дмитриевич, благословляет своего сына Новгородом Нижним, как промыслом (С. Г. Г. и Д., N. 42, стр. 84)".
1 В хронологических таблицах мусульманских династий Лен-Пуля (Мусульманские династии, СПб. 1899, 193), автором указан Кучук-Мухаммед, названный переводчиком Улуг-Мухаммедом, фактическим владельцем Поволжья с 821 по 841 гг. хиджры = 1419-1439
гг. по Р. X. (мое примечание).
Ко всему этому прибавлю, что по летописям нам известно:
1. В 1387 г. Василий Кирдяпа с братом Семеном отнял у дяди своего Бориса Константиновича (+ 1394) Нижний Новгород1;
2. Борис в 1391 г. обратно отнял Нижний у Кирдяпы, а последний удалился в Городец, где и скончался в 1403-05 г.;
3. Великий князь Василии Дмитриевич Московский в 1392 иди 1393 гг. в свою очередь отнимает Нижний у Бориса, а его самого с женою и детьми приказывает развести по разным городам и держать в заточении. В 1393 г. хан утверждает за великим
князем Московским Нижний Новгород, Городец, Мещеру и Тарусу2.
После 1393 г., т. е. после перехода Нижнего во власть Московского великого князя, и до 1410 г. летописи почти совершенно молчат о судьбе Василия Дмитриевича Кирдяпы, о его братьях3 и сыновьях, а равно и о детях Бориса Константиновича. Что с
ними было за эти 17-18 лет?
За скудостью сведений, следует обратить внимание на деталь летописных известий, по словам которых в. кн. Московский, после того, как отнял у Бориса Константиновича Нижний, ходил в том же 1393 г. в Орду и получил утверждение за собою Нижнего Новгорода,
Городца и прочих волостей, однако, о Суздале ни одна из летописей не упоминает. Это обстоятельство наводит на мысль, не оставил ли хан Суздаль во владении Нижегородских князей, подчинив их, быть может, в известной степени Москве, а всю остальную часть их
княжества отдал в полное владение Московскому великому князю. Быть может, великий князь оставил в заточении одного только Василия Кирдяпу, как более опасного для себя соперника, а остальным князьям, как Кирдяпиным, так и Борисовичам, дал возможность, хотя
бы при известном ему подчинении, проживать свободно в своем княжестве?
Во всяком случае это предположение, по отношении к одному из князей, носивших имя Даниила, подтверждают дошедшие до нас тяжеловесные монеты с именем "князя Даниила", т, е. князя, обладавшего уделом. При этом по весу своему они соответствуют времени
первого десятилетия XV в." так как по приведенному мною нумизматическому материалу вес денег к 1410 г. определяется вообще в 21 долю4. Все суздальские деньги крупного веса с именем Даниила в главной массе весят от 21 до 18 долей5.
1 ПСРЛ, IV, 95; V, 242; VIII, 52; XI, 93.
2 ПСРЛ, VI, 122; VIII, 62; XI, 147-148; см. еще у Экземплярского, II, 421, прим. 1187.
3 Исключая Семена Дмитриевича, который, повидимому, все последующее время до своей смерти скрывался от великого князя Московского, делая неоднократные попытки вернуть Нижний (подробности см. у Экземплярского, II, 429-430, а также ПСРЛ, XI,
163,171,186).
4 См. выше, стр. 7.
5 Исключением являются пять экземпляров: Reichel, N. 4123-24 д.; Чапский, NN. 26, 27, 331-23, 22 1/2 и 17 1/8 д.; Орешников, N. 885 - 15 1/2 д. Отклонение в ту и другую
сторону свободно объясняется крайним несовершенством юстировки того времени.
На всех этих деньгах мы видим исключительно только титул "князя", а не "великого князя".
Таким образом, следует признать несомненным факт, что и после завладения Московским великим князем Нижним Новгородом, Городцом и прочими волостями, князья Нижегородские, или некоторые из них, все же не потеряли права чеканить от своего имени деньги, и
что эти деньги чеканились ими с титулом "князя", т. е. как удельные. А если они не утеряли этого права, то, несомненно, владели в то же время каким-нибудь уделом и, по всей вероятности, уделом этим был Суздаль, неупоминаемый в ханском пожаловании в. кн.
Московскому.
Как мы видели выше. Орешников, по поводу разгрома Даниилом Борисовичем г. Владимира в 1410 г., предположительно говорит, что он в это время мог быть "князем Нижегородским". Предположение это, конечно, возможно, если к тому же припомнить, что в. кн.
Московский как раз перед этим годом вел трехлетнюю войну с в. кн. Литовским Витовтом, а по окончании ее, в том же 1409 г., ему пришлось еще выдержать нашествие Едигея. Поэтому, очень вероятно, что ему в то время было не до Нижнего, и последним мог
завладеть Даниил. Но, с другой точки зрения, возможно допустить, что летописное выражение "князь Данилеи Борисовичь Нижняго Новагорода отчичь старый" было употреблено с целью показать только его происхождение и старшинство в роде. Вопрос этот, таким
образом, остается открытым.
Однако, дошедшие до нас деньги крупного веса все, как сказано выше, носят титул "князя Даниила" и этот факт заставляет меня предположить, что они чеканены Даниилом, как князем удельным, а не великим князем Нижегородским. Возможно также допустить, и
даже с большею вероятностью, что Даниил мог обладать Нижним Новгородом и несколько позже 1410 г., именно около 1414 г., на основании летописного известия, в котором прямо указано его местопребывание: "В лето 6922 (1414).... Той же зыми князь Юрый
Дмитрiевичь ходилъ къ Новугороду къ Нижнему на князя Данила Борисовича и на его братiю"1.
Результат для Даниила был плачевный: ему пришлось бежать за Суру и скрыться от преследования. И, если допустить, что Даниил в 1410 и 1414 гг. владел Нижним, то нужно думать, оба раза недолгое время, так сказать, урывками, иначе дошли бы до нас деньги
крупного веса с титулом "великаго князя".
1 ПСРЛ, XV, 486-487. Кн. Галицкий был послан с другими князьями к Нижнему в. кн. Василием Дмитриевичем Московским.
В следующие ближайшие годы Нижегородские князья едва ли могли
играть вообще роль в своей отчине. Как мы видели, в 1414 г. бежал Даниил Борисович с братом Иваном, в том же году приехал на Москву Александр, сын Ивана Борисовича, в 1416 г. приезжает туда же Иван Васильевич, сын Кирдяпы, и возвращается Иван
Борисович1. Наконец, в 1417 г, приезжает на Москву же и Даниил Борисович. Конечно, все они были там едва ли по доброй воле, а отчина их, по всему вероятию, управлялась тогда наместниками великого князя Василия Дмитриевича. В 1418 г. Даниил с
братом Иваном вновь скрываются из Москвы2, несомненно, добывать свою отчину. С этого момента летописи молчат о дальнейшей судьбе князей Нижегородских.
Но вернемся ко времени до смерти кн. Даниила Васильевича, сына Кирдяпы (+ 1411), чтобы рассмотреть вопрос, которому из двоих князей Даниилов с большею вероятностью возможно приписать чеканку тяжеловесных денег? Здесь, мне кажется, следует обратить
внимание на абсолютное молчание летописей вообще о всех князьях Нижегородских. Это обстоятельство, думается мне, указывает на то, что Нижегородские князья покорились на время в. кн. Московскому и ничем не проявляли враждебной последнему деятельности.
Иначе, несомненно, летописи отметили бы это, как они отметили непокорность Семена Дмитриевича. Поэтому, следует допустить, что Нижегородские князья действительно владели Суздалем, если чеканили там даже свою собственную монету.
По всему вероятию, в Суздале до 1410 г. находились князья обеих линий, как Борисовичи, так и Кирдяпины. Это предположение я вывожу из того соображения, что Даниил Борисович имел, повидимому, тесное сношение с детьми Кирдяпы: в 1411 г. он с братом
Иваном идет против Москвы, с ним идут Кирдяпины, между которыми упоминается и Даниил Васильевич, павший в этой битве3. Из сказанного возможно заключить, что дети Кирдяпы в ближайшие годы до этой битвы подчинялись влиянию или воле энергичного и
старейшего среди них Даниила Борисовича. Ту же, повидимому, первенствующую роль последний продолжал играть и позднее: в 1414 г. он вновь делает неудачную попытку завладеть Нижним и с ним опять идут Кирдяпины. Поэтому, я лично склоняюсь приписывать
тяжеловесные деньги именно ему, а не Даниилу Васильевичу. Если бы последний владел самостоятельно уделом, или добивался его лично для себя, он не шел бы вместе с Даниилом Борисовичем, а скорее держал бы руку великого князя Московского, или действовал
отдельно от своего соименника.
1 ПСРЛ, I, 235; VI, 140; VIII, 88; XI, 231; XVIII, 163.
2 ПСРЛ, I, 235; V, 261; VI, 141; VIII, 88-90; XI, 232-233; XVIII, 163-164.
3 ПСРЛ, III, 104; IV, 12; V, 258; VIII, 85; XI, 215; XV, 485-486.
Что Даниил Борисович был человеком энергичным, сумевшим впоследствии добиться великого княжения в своей отчине, доказывают также
и легковесные суздальские деньги, которые уже без всякого сомнения чеканены от его имени, так как Даниил Васильевич скончался, как сказано, в 1411 г., а по своему весу эти деньги чеканены позднее.
Присутствие на некоторых экземплярах из них титула "великого князя", на ряду с титулом "князя", подтверждает лишний раз факт, что Даниил Борисович одно время, уже после 1418 г., владел Нижним Новгородом, как великий князь 1. Маловесные
суздальские деньги, как справедливо указал Орешников, весят в среднем 15-13 долей, а вес вообще
денег великокняжеского периода за время 1410-1434 гг. определяется в 21-13 долей2. Вес в 15-13 долей падает, приблизительно, на вторую половину указанного периода, на 1422-1434 гг. Существование маловесных денег с титулами "великого князя" и
"князя" указывает, что и после 1418 г. Даниил Борисович владел в известные промежутки времени и одним Суздалем и всем великим княжеством Суздальско-Нижегородским.
1 В родословных книгах (Временник, кн. 10, 227) мы также находим подтверждение этому
факту: "а Князь Данило после отца своего на великом княженiи на Нижегородскомъ былъ же немного".
2 См. выше, стр. 7.
Деньги с титулом "великого князя" не чеканены ли им около 1423 г.- времени составления в. кн. Василием Дмитриевичем Московским второй духовной, из которой усматривается возможность утраты этим последним Нижегородского княжества? Возможно, что и
позднее, как полагает Орешников, уже при Темном, Даниил также мог владеть Нижегородским столом. Этому предположению не препятствует и вес денег в 15-13 долей, время чеканки которых, как мы видели, может быть отодвинуто даже до 1434 г.
78. Поясное изображение человека прямолично, с мечом и секирою в руках, в линейном ободке; кругом надпись:  . Буква  вырезана в обратную сторону, как  .
Обор. - Следы подражания восточной надписи.
20 долей. См. тбл. III, 78. Орешников, N. 883, рис. 759-761; Шодуар, N. 3101, тбл. 53, рис. 5.
79. Поясное изображение человека влево, с секирою и мечом в руках; линейный ободок, за ним круговая надпись:  .
Обор. - Подражание восточной надписи, с тамгою в средине.
2 экземпляра, 20 1/8 и 19 3/4 долей. См. тбл. III, 79. Орешников, N. 888, рис. 769.
80. То же изображение человека влево, с секирою и мечом; круговая надпись не отчеканилась.
Обор. - Подражание восточной надписи, в середине тамга.
18 1/2 долей.
81. Изображение человеческой фигуры в рост, с длинными волосами, влево; кругом линейный ободок, за ним надпись, вырезанная в обратную сторону:  по (по двум экземплярам).
Обор. - Подражание восточной надписи; в середине тамга.
2 экземпляра, 19 1/4 и 18 1/8 долей. См. тбл. IV, 81.
|
|
